ОДЕЖДА

В своем описании одежды древнегерманских воинов, Тацит вторит лаконичным замечаниям de Bello Gallico Цезаря. Цезарь говорит, что германцы не носили ничего, за исключением шкур или коротких одеяний из грубой кожи. Непосредственно в сражении, Тацит изображает вооруженных дротиками пеших воинов либо нагими, либо облаченными лишь в легкие плащи ¹. Он полагает, что легкость (или полное отсутствие) одежды позволяла им сражаться более эффективно. Полу- или полная нагота для ряда воинов являлась делом чести, связанным с личной клятвой, принесенной богам. Повседневное одеяние было таким же скудным, ненамного разнообразнее того же плаща, застегнутого металлической брошью, а при ее отсутствии «шипом» (spina), приспособлением, вероятно, сродни булавки, вырезанным из дерева или кости. Наиболее состоятельные люди иногда носили плотно облегающее нательное белье.

Англосаксы в Британии были значительно богаче древних германцев и носили большее количество вещей из шерстяной ткани, сотканной на вертикальных ткацких станках. И все-таки, мода англосаксов была крайне консервативна. Большинство одеяний носило характерные черты, которые замечены еще в одежде германцев.

Плащи

Большинство англосаксонских мужчин носило плащ. Вероятно, приблизительно такой же, что и у германцы. Броши для плаща, встречающиеся на всем протяжении англосаксонского периода, являются ординарными археологическими находками. Капризы моды более касаются искусства обработки металла, нежели непосредственно самой одежды. Ранние броши имели крестообразное исполнение выпуклой формы, позволяющее материи протягиваться между скобой и булавкой. Поздние броши были преимущественно круглыми. Можно предположить, что броши имели региональные особенности; так англы, например, предпочитали отличные от саксов формы. Это трудно подтвердить, и, видимо, принимается без доказательств.

Сами плащи были прямоугольными, около 2,5 м в длину и 1,5 м в ширину. Скрепленные на правом плече, как изображено практически на всех современных иллюстрациях, они свисали примерно до колена. Большинство плащей по краям были оторочены расшитой декоративной лентой.

Туники

Туника изготавливалась из шерстяной пряжи. Ее обычно носили подпоясанной на талии, чтобы приподнять подол до колен; без пояса подол свисал до икр. Относительно пошива рукавов туники бытует некая полемика: наиболее древние иллюстрации изображают нижние части рукавов присборенными в мелкую складку. Некоторые специалисты полагают, что рукава были достаточно длинными, значительно ниже пальцев, но носились подобранными или собранными в «волны» - и это всего лишь художественная условность.

Ворот туники имел либо квадратную, либо круглую горловину, обычно с вырезом, который застегивался шнуром, брошью или бусами. И хотя имелась возможность соткать нужную вещь любого цвета, англосаксы, скорее всего, отдавали предпочтение незамысловатым оттенкам. Занимательно, что материя, найденная в торфяниках Шлезвига, предполагает, что их родичи, континентальные германцы, предпочитали пестрые или клетчатые расцветки.

Гамаши и обувь

Гамаши, найденные на родине англов и саксов, обычно принимали форму штанин. Пара, найденная в торфянике у Торсберга в Дании, имела, пришитые к ним следы, с разрезами на лодыжках, что позволяло более легко их надевать. Раздельные гамаши или чулки, вошедшие в моду к X в., иногда позволяли свободно сидеть вокруг лодыжек. Кроме того, икры плотно, а иногда, в зависимости от вкуса, со значительными промежутками, обматывались длинными полосами ткани, на подобие онучам. Древнеанглийский термин для подобных обмоток – wininga; обычно они носились поверх штанин. Обмотки несли двойную пользу - предохраняли складки просторных штанов от изнашивания, а при ненастной погоде защищали от холода и грязи. В походе они были особенно незаменимы.

Англосаксонская обувь сохранилась лишь в незначительных фрагментах, хотя известно, что слова scoh, gesceo и switler на древнеанглийском языке означают кожаную обувь. Наилучшие из наиболее схожих уцелевших образцов – скандинавские; шились они в основном из коровьей кожи. Пояса также изготавливались из кожи, и, обычно, имели ширину не более дюйма (2,5 см) - размер определен исходя из ширины медных пряжек поясных ремней, тех, что дошли до нас, несмотря на то, что сами пояса истлели.

Головной убор

Англосаксонские рукописи X и XI вв. часто изображают вооруженных людей, носящих шапку с характерным, склоняющимся вперед остроконечным гребнем. В большинстве случаев, это – колпак, известный сегодня как «фригийский», названный так из-за своего сходства с головным убором периода классицизма. Подобный колпак, дошедший до нас, представляется неким «клеймом» англосаксонского воина. Тем не менее, для того, что бы подтвердить это, имеются определенные проблемы. Многие старые англосаксонские рисунки скопированы непосредственно из каролингских и византийских источников. В этих империях, да и в Риме, где колпак также использовался, он являлся символом статуса свободного человека. Вероятнее всего, что англосаксонские художники рисовали такие колпаки, чтобы подчеркнуть статус воинов, а не для того, чтобы отобразить их истинный гардероб. К тому же, достаточно обоснованно, что «фригийский» колпак, скорее всего, использовался поздними англосаксами именно как символ их социального положения.

В некоторых англосаксонских и континентальных рукописях на «фригийском» колпаке изображались гребни, на подобие петушиных, которые в течение многих лет интерпретировались в виде отличительной черты головного убора англосаксов. А тот факт, что подобные гребни, главным образом, появляются на изображениях библейских персонажей, вообще игнорируется. По всей вероятности - это всего лишь обыкновенные попытки иллюстратора придать колпакам более архаичный вид; византийские рукописи изображают греческие шлемы, оснащенные гребнями, в виде колпаков. С годами, на более поздних иллюстрациях, представления об этих гребнях, видимо, выродились в изображения петушиного гребня причудливой формы.

Даже если фригийский колпак действительно являлся частью одежды англосаксов, материалы, из которых он изготовлялся, не известны. Колпаки, повсеместно изображавшиеся на батальных рукописных иллюстрациях, являют собой, несомненно, цельную конструкцию, возможно, кожаную. Если же, тем не менее, колпаки являлись просто удобным головным убором «технички» ², тогда они, видимо, шились из шерсти или фетра.

ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ

«Когда они не ведут войн, то много охотятся, а еще больше проводят время в полнейшей праздности, предаваясь сну и чревоугодию, и самые храбрые и воинственные из них, не неся никаких обязанностей, препоручают заботу о жилище, домашнем хозяйстве и пашне женщинам, старикам и наиболее слабосильным из домочадцев, тогда как сами погрязают в бездействии, на своем примере показывая поразительную противоречивость природы, ибо те же люди так любят безделье и так ненавидят покой». ³

Этими словами Тацит описывал инертность повседневного существования германских воинов. Даже написанные за четыре столетия до англосаксонского завоевания Британии, эти замечания Тацита в равной мере относятся и к жизни древнего англосаксонского воина. Земледелие считалось слишком низким занятием для англского или саксонского воина, который чаще отдавал предпочтение охоте или, более того, праздно развалясь дома, трапезе, сну и, уж конечно, выпивке со своими товарищами по ратному делу.

Ранее, когда англосаксы основывали более-менее долговременные поселения, весомая часть тэнов тяготела к работе на земле. Провинциальные тэны, контролирующие призыв пяти гайд, несомненно, следили за ведением хозяйства, и могли оказывать помощь во время страды. И, тем не менее, в раннюю и среднюю эпохи, для полупрофессиональных воинов-телохранителей hearthweru, истинным смыслом жизни являлся длинный зал.

Жизнь в длинных залах

Длинный зал или heall являлся центром жизнедеятельности дружины своего господина. Это был дом лорда и его наиболее доверенных воинов, служивших ему в качестве телохранителей и компаньонов. Длинный зал являлся сосредоточием всей социальной деятельности. В пределах его стен лорд и его тэны ели, пили, смаковали, спорили, а иногда и дрались. Узы между ними крепились совместными застольями, пожалованием дорогих даров и вниманием героической поэзии.

Чтобы получить целостное представление внешнего вида королевского длинного зала, нам не стоит идти далее Йеверинга, что в Нортумбрии, где раскопки обнаружили королевский дворец одного из правителей Берники периода раннего христианства. Центральным строением являлся длинный зал. Внутри зала находилось большое открытое пространство с ямой для очага в центре. Длинные прямоугольные столы и скамьи (medubenc) устанавливались для крупных пиршеств, и удалялись, когда компания отправлялась ко сну – обычно, судя по большинству источников, в первые часы после полуночи. Временные перегородки или портьеры из ткани обеспечивали необходимое уединение. Знатные женщины со своей женской прислугой жили в отдельной части дома. Молодые воины hearthweru (известные тогда как «geoguth») и не состоящие в браке знатные тэны жили в длинном зале. Duguth или ветераны, которые были женаты или кому была пожалована земля, должны были жить либо в других строениях, либо в своих собственных поместьях.

Возле длинного зала в Йеверинге находился уникальный «амфитеатр». Он состоял из ступенчатой насыпи, имеющей форму клина, имел сидячие места приблизительно на 120 человек, и, вероятно, служил местом, с которого король Берники обращался к своим приверженцам. (Это, кстати, дает нам еще одно подтверждение оценки незначительной численности hearthweru достаточно состоятельного короля на рубеже 600 г.). Вокруг длинного зала располагались постройки поменьше, предназначенные под складские помещения, дополнительное жилье и цехи, а также под места, которые, возможно, имели языческие религиозные функции. В пределах этого комплекса, являвшегося действующей столицей Берники, королевские тэны жили, кормились, развлекались, упражнялись и подготавливались к войне.

Королевская усадьба X века у Чеддера в Сомерсете, имеющая подобный Йеверингу ряд строений, дополнена лишь каменной христианской часовней. Проза жизни, окружающая королевскую власть, как видим, мало чем изменилась за 300 лет.

Наиболее известный источник о жизни в длинных залах (фактически жизни германского воина вообще) - поэма Беовульф. Точная дата произведения неизвестна, хотя устный вариант, должно быть, существовал на протяжении какого-то времени, прежде чем был записан. По результатам лингвистики, финальная часть, вероятнее всего, дописана в Мерсии во времена царствования Оффы (около 780 г.). Поэма повествует о подвигах Беовульфа, родича и королевского тэна Хигелака Великого, конунга южного шведского племени геатов ⁴. Хигелак, как известно, пал в 521 г. во время набега на земли народа хетваров, обитавшего в районе Рейна ⁵. Несмотря на то, что поэма Беовульф зародилась в полу мифическом прошлом, отношения, изложенные в ней, содержат массу всего, что характерно и для Англии конца VIII в.

Изначально, действие Беовульфа происходит в и вокруг, расположенного, вероятно, близ Лейре, что в нынешней Дании, длинного зала конунга данов Хротгара. Длинный зал Хротгара даже имел название, Хеорот, и был покрыт деревянной позолоченной резьбой ⁶; это было место, известное всему скандинавскому миру. Сюжет Беовульфа, главным образом, основывается на нападениях на Хеорот сверхествественного чудища Гренделя, который, раздраженный отголосками духа человеческого товарищества, царимого в длинном зале, ночами похищает и убивает спящих на скамьях воинов - «душезащитников» конунга Хротгара. Когда Беовульф сразил Гренделя, нападения на Хеорот продолжала его мать, еще более жуткая, нежели Грендель. Для дружины, внемлющей темной зимней ночью в своем родном длинном зале, по сути, готический роман, Беовульф должен был бы обладать особой привлекательностью.

Пища, выпивка и пиршества

Пища, поглощаемая в длинных залах, обычно, была богата белком и включала значительную долю мяса. Варилась она, как правило, в общих котлах, подвешенных на цепи за стропила зала над ямой для очага, и подавалась в виде мясного отвара; кроме того, на открытом огне, обычно, на металлических рогатинах могли зажариваться целые туши. Колбасы, которые изготовлялись тогда в основном из конины, были известны как mearhaeccel. Хлеб был также общим, и, видимо, имел ритуальное значение: слово «лорд» происходит от древнеанглийского hlaford ⁷ («опекун хлеба» или «хранитель хлеба»), которое предполагает, что хлеб раздавался согласно обряду хозяином, устраивающим застолье. Приборами для еды являлись, главным образом, ножи (metseax), которые представляли собой уменьшенную копию однолезвенного боевого ножа. Ложки или metesticca изготовлялись из рога, дерева, кости или металла. Вилки были не столь распространены.

Спиртное, великая германская социальная смазка, для тэна имело первоочередное значение. Превыше всего ценилась медовуха, главным ингредиентом которой являлся мед - хотя древнеанглийское слово, заканчивающееся на medu, относилось к любому спиртному напитку. Солодовый эль (mealtealoth) являлся еще одним излюбленным напитком. Сосудами для питья могли служить рога животных с декоративными металлическими накладками. Ввозимые извне стеклянные чаши или кубки использовались для напитков более высокого качества.

Древнеанглийская поэзия часто ссылается на воинов, принимавших участие во всеобщем застолье. Место, занимаемое за столом, отражало величие тэнов и ревниво оберегалось, а иногда приводило к ссорам. Наиболее приближенные к монарху вассалы располагались ближе (что зеркально отражало их дислокацию на поле битвы). Благородные дамы в знак гостеприимства обносили знатных лордов и родичей снедью и напитками.

Пиршество, часто неумеренное, выливалось в посиделки, которые длились день и ночь напролет. Оно являлось одним из основных уз, связывающих присутствующих воедино. Во время подобных застолий зачастую имели место беседы, и нередко принимались важные решения (впрочем, обычно пересматриваемые при более ясном и трезвом свете наступающего дня). Однако, хвастовство, вырвавшееся во время гульбы, о свершении великих деяний в сражении, распространялось на тэна, его произнесшего, как обязательство. Даже притом, что сделанные под влиянием алкоголя клятвы, всерьез не воспринимались. Нередко случавшиеся перебранки и пьяные ссоры, обычно разрешались смертельным поединком.

Развлечения

Наиболее воинственно-приближенным занятиям тэна в свободное время являлась охота, в том числе, соколиная, развивающая навыки, полезные в сражении. Добыча состояла из волка, кабана, оленя или мелкой дичи наподобие зайца, выдры и, быть может, бобра. К кролику, по всей видимости, интерес как к дичи начал проявляться лишь после нормандского завоевания, когда укоренилось разведение кроличьих садков. И хотя главным оружием для охоты считалось копье, умелые воины хвастались, что брали кабанов лишь одним мечом да щитом. На гобелене из Байо при загрузке на корабль Гарольда Годвинсона в начале его дипломатической миссии в Нормандии имеется изображение охотничьих собак.

Соколиная охота, похоже, была чрезвычайно популярной, особенно при длительных компаниях, и скрашивала однообразие походной жизни. Некоторые члены hearthweru, возможно, держали взятых соколов даже на поле боя - в поэме Битва при Мэлдоне, один из приближенных эльдормена Бирхтнота выпускает на волю своего сокола лишь перед самым началом сражения ⁸.

Что касается менее активного времяпрепровождения, то англосаксы, как известно, умели играть в некоторые настольные игры. Они включали варианты современного триктрака, а также девять людей морриса и лису [и] гусей. Шахматы, по всей видимости, не были так широко распространены, как это было среди викингов. Набор игровых предметов, изготовленный из лошадиных зубов, украшенных булавками медного сплава, был найден в языческом погребении англосаксов близ Фаверсхэма в Кенте, но наверняка не известно, для какой игры он предназначался. Тацит упоминает, что германцы увлекались азартной с игрой в кости, да так, что, «потеряв все свое достояние и бросая в последний раз кости, назначают ставкою свою свободу и свое тело» ⁹. К сожалению, мы не знаем, до какой степени среди англосаксонских тэнов был распространен этот вечный солдатский порок.

Поэзия и загадки

Язычники англосаксы в большинстве своем были малограмотны. Рунический futhork (алфавит) был широко известен, но на деле использовался, в основном, для разграничения собственности или изготовления утвари, либо же для создания магических заклинаний. Грамотность ограничивалась, главным образом, церковными клириками, теми, у кого латинский алфавит оставался преобладающим, и теми, для кого рунический futhork являлся нечто большим, нежели интерес к древности. Но, тем не менее, в конце англосаксонской эпохи futhork пользовался широкой популярностью.

Предания, подобные Беовульфу, вряд ли, читались рядовыми тэнами, скорее они цитировались по памяти – должно быть, странствующим рассказчиком, кто, принимая былины близко к сердцу, посвятил свою жизнь их сказанию. Чтения поэмы в длинном зале являлось великим событием. Наряду с развлечением, они давали присутствующим тэнам образец верности, жесткости и долга, которым они будут руководствоваться для подражания.

Другой излюбленной формой развлечения являлась стихотворная загадка. Некоторые из них были грубы, на грани непристойности, хотя обычно с достаточно невинными разгадками, являющимися, как правило, названиями предметов экипировки воина или сельскохозяйственного инвентаря. Хороший пример (но без непристойности) - следующая загадка из Эксетерской Книги:

Я сирота безродный,    изуродованный железом,

и днем, и ночью    в резне смертоносной ¹⁰.

Для тэна, собирающегося отправиться в боевой поход, длинный зал, с его большим центральным очагом, обильными возлияниями и искренним духом товарищества, был крайне привлекательным. Беда приводит рассказ, в котором один из приближенных короля Эдвина сравнивает краткую жизнь человека с полетом птицы в зимнюю ночь через освещенный очагом длинный зал ¹¹. Внешний мир находится во мраке под натиском бури, и длинный зал - единственное приемлемое место для достойного человека.